Just Born This Way
Православные мужские монастыри внутри Святого Града
Православные мужские монастыри внутри Святого Града
В Иерусалиме монастырями называются дома, по внешнему виду ничем не отличающиеся от прочих городских зданий, а некоторые и даже большую часть по самому назначению своему следовало бы называть не монастырями, а странноприимницами, ибо они исключительно служат для помещения богомольцев. Начальники таких странноприимных домов, из иноков Патриархии, именуются игуменами, имея в помощь себе одного или двух послушников и служителей из наемных арабов. Странноприимницы эти отдаются в полное распоряжение своих начальников, с уплатою в Патриаршую казну положенной с каждого такого странноприимного дома суммы, смотря по тому, сколько каждый может вместить в себе богомольцев; плата же за помещение во всех странноприимных монастырях одинаковая: с каждого лица по 60 левов (3 руб. серебром) за весь поклоннический период. Сверх того каждый вносит единовременно, вступая в странноприимный монастырь, 20 левов в пользу начальника оной; сумма, составляемая из сих взносов, остается в непосредственном распоряжении игумена, для ремонта зданий и вещей, как-то: мебели, матов, посуды, содержания привратников, очистки нечистот и т. п.
Нельзя не заметить, что смешение названий странноприимницы и монастыря служит нередко, в глазах наших богомольцев и туристов, поводом к нареканиям, которые сами собою устраняются при названии предмета свойственным ему именем.
Авраамиев, или жертвы Авраама, примыкает своим боковым фасадом к южной стене храма Воскресения, а именно к Голгофе. Главная церковь сего монастыря, находящаяся в верхнем этаже, по преданию, построена на том месте, где отец верующих Авраам намеревался, в знак своей покорности Богу, принести в жертву своего сына Исаака и вместо него принес овна (Быт 22, 7, 8, 13). Место этого прообразовательного жертвоприношения означено посреди церкви мраморным кругом. Близость этой церкви к Голгофе (от которой она отделяется лишь стеною и построена на окраине Голгофской скалы) и, таким образом, соединение в одном месте прообраза ветхозаветного с событием, совершившимся в Новом Завете, места жертвоприношения Агнца бессловесного взамен Исаака с местом, на котором пожерт был Агнец Божий за грехи всего мира, — умилительно действует на чувства благоговейного поклонника святыни. В память того сада «Савек», в котором Авраам узрел овна для всесожжения, на верхней монастырской террасе посажен развесистый куст. Другая монастырская церковь, во имя «Дванадесяти апостолов», сохраняет память о монастыре сего имени, развалины коего находятся позади Авраамиева монастыря. Строение монастыря сего связано тесно, кельи и службы расположены в три этажа, не по порядку. Звание игумена Авраамиева монастыря, как ближайшего к храму, обыкновенно принадлежит иеромонаху, управляющему братией Святого Гроба, а потому в нем находится келья его и святогробского письмоводителя.
Во время Великого поста здесь, так же как и в прочих монастырях, помещаются богомольцы. Нижний этаж не весь принадлежит грекам. К северу от монастырских (входных) дверей в стене находится церковь Св. Иоанна Богослова, коею владеют армяне. Они завладели этим местом, испросив позволение у одного из авраамиевских игуменов поставить в бывшей здесь кладовой свои запасы. Далее в углу через дверцы между стеною Великой церкви и двумя молитвенницами, коптской и абиссинской, — проход на подворье абиссинское, которое помещается в развалинах бывшего монастыря Свв. Апостолов, имея здесь несколько келий или, лучше сказать, темных и сырых чуланов.
Монастырь Авраамиев отделяется узким проходным переулком от Гефсиманского подворья, занимающего большую половину южной стороны той площади, которая находится перед храмом Святого Гроба. Ключ от калитки, ведущей из этого переулка на площадь, находящуюся пред храмом Святого Гроба, — находится в ведении гефсиманского игумена. В этом переулке находятся с одной стороны (южной) развалины готического здания, принадлежавшего во время крестоносцев рыцарям святого Иоанна Иерусалимского, главный вход коего заложен камнями (мы опишем эти развалины в своем месте), а левая сторона переулка до 1858 года была занята кожевенными заводами (Табахана), зловоние которых в течение долгого времени оскорбляло физические и еще более моральные чувства христиан, и больших трудов и хлопот стоило Иерусалимской Патриархии приобрести это место в собственность Патриархии; мы были свидетелями той шумной радости, с которою православные иерусалимские христиане весною 1858 года приняли полученное из Константинополя известие, что место это сделалось собственностью Греческой Патриархии и иерусалимский паша получил приказание, дозволявшее грекам снести находившиеся здесь кожевенные заводы, заражавшие нестерпимым зловонием воздух окрестных святых мест. Сотни православных арабов, вооруженных лопатами и ломами немедленно явились по зову Патриарха и под наблюдением каваса паши и солдат, охранявших их безопасность от мусульманского фанатизма, с радостными восклицаниями и песнями в несколько часов срыли издавна ненавистные им лавки мусульманских кожемятников... А как событие это случайно совпадало с прибытием в Иерусалим Русской Духовной Миссии, то многие из православных жителей, привыкшие искони возлагать большие надежды на покровительство единоверной России, — видели в этом деле первое оправдание своих пылких надежд, рассказывая, что все это выхлопотал русский мутран (архиерей), который может сделать все, чего только ни пожелает душа его. Теперь здесь помещаются лавки, сдаваемые греками своим соплеменникам; позади их «русское городское место», имеющее выход в этот переулок через одну из угловых лавок. Оно на запад граничит с Авраамиевым и абиссинским монастырями; с востока заграждено турецкими лавками, выходящими на улицу Колонн; на север граничит с мыльным заводом Башкатиба и в углу имеет выход на улицу Колонн; на юг с греческими лавками и имеет выход через угловую лавку в улицу Паломников. Внутри видны следы развалин, принадлежащих к портикам древнего храма Воскресения; заметны остатки колонны с капителями; на одной высечен четырехсторонний крест.
Православные мужские монастыри внутри Святого Града
В Иерусалиме монастырями называются дома, по внешнему виду ничем не отличающиеся от прочих городских зданий, а некоторые и даже большую часть по самому назначению своему следовало бы называть не монастырями, а странноприимницами, ибо они исключительно служат для помещения богомольцев. Начальники таких странноприимных домов, из иноков Патриархии, именуются игуменами, имея в помощь себе одного или двух послушников и служителей из наемных арабов. Странноприимницы эти отдаются в полное распоряжение своих начальников, с уплатою в Патриаршую казну положенной с каждого такого странноприимного дома суммы, смотря по тому, сколько каждый может вместить в себе богомольцев; плата же за помещение во всех странноприимных монастырях одинаковая: с каждого лица по 60 левов (3 руб. серебром) за весь поклоннический период. Сверх того каждый вносит единовременно, вступая в странноприимный монастырь, 20 левов в пользу начальника оной; сумма, составляемая из сих взносов, остается в непосредственном распоряжении игумена, для ремонта зданий и вещей, как-то: мебели, матов, посуды, содержания привратников, очистки нечистот и т. п.
Нельзя не заметить, что смешение названий странноприимницы и монастыря служит нередко, в глазах наших богомольцев и туристов, поводом к нареканиям, которые сами собою устраняются при названии предмета свойственным ему именем.
Авраамиев, или жертвы Авраама, примыкает своим боковым фасадом к южной стене храма Воскресения, а именно к Голгофе. Главная церковь сего монастыря, находящаяся в верхнем этаже, по преданию, построена на том месте, где отец верующих Авраам намеревался, в знак своей покорности Богу, принести в жертву своего сына Исаака и вместо него принес овна (Быт 22, 7, 8, 13). Место этого прообразовательного жертвоприношения означено посреди церкви мраморным кругом. Близость этой церкви к Голгофе (от которой она отделяется лишь стеною и построена на окраине Голгофской скалы) и, таким образом, соединение в одном месте прообраза ветхозаветного с событием, совершившимся в Новом Завете, места жертвоприношения Агнца бессловесного взамен Исаака с местом, на котором пожерт был Агнец Божий за грехи всего мира, — умилительно действует на чувства благоговейного поклонника святыни. В память того сада «Савек», в котором Авраам узрел овна для всесожжения, на верхней монастырской террасе посажен развесистый куст. Другая монастырская церковь, во имя «Дванадесяти апостолов», сохраняет память о монастыре сего имени, развалины коего находятся позади Авраамиева монастыря. Строение монастыря сего связано тесно, кельи и службы расположены в три этажа, не по порядку. Звание игумена Авраамиева монастыря, как ближайшего к храму, обыкновенно принадлежит иеромонаху, управляющему братией Святого Гроба, а потому в нем находится келья его и святогробского письмоводителя.
Во время Великого поста здесь, так же как и в прочих монастырях, помещаются богомольцы. Нижний этаж не весь принадлежит грекам. К северу от монастырских (входных) дверей в стене находится церковь Св. Иоанна Богослова, коею владеют армяне. Они завладели этим местом, испросив позволение у одного из авраамиевских игуменов поставить в бывшей здесь кладовой свои запасы. Далее в углу через дверцы между стеною Великой церкви и двумя молитвенницами, коптской и абиссинской, — проход на подворье абиссинское, которое помещается в развалинах бывшего монастыря Свв. Апостолов, имея здесь несколько келий или, лучше сказать, темных и сырых чуланов.
Монастырь Авраамиев отделяется узким проходным переулком от Гефсиманского подворья, занимающего большую половину южной стороны той площади, которая находится перед храмом Святого Гроба. Ключ от калитки, ведущей из этого переулка на площадь, находящуюся пред храмом Святого Гроба, — находится в ведении гефсиманского игумена. В этом переулке находятся с одной стороны (южной) развалины готического здания, принадлежавшего во время крестоносцев рыцарям святого Иоанна Иерусалимского, главный вход коего заложен камнями (мы опишем эти развалины в своем месте), а левая сторона переулка до 1858 года была занята кожевенными заводами (Табахана), зловоние которых в течение долгого времени оскорбляло физические и еще более моральные чувства христиан, и больших трудов и хлопот стоило Иерусалимской Патриархии приобрести это место в собственность Патриархии; мы были свидетелями той шумной радости, с которою православные иерусалимские христиане весною 1858 года приняли полученное из Константинополя известие, что место это сделалось собственностью Греческой Патриархии и иерусалимский паша получил приказание, дозволявшее грекам снести находившиеся здесь кожевенные заводы, заражавшие нестерпимым зловонием воздух окрестных святых мест. Сотни православных арабов, вооруженных лопатами и ломами немедленно явились по зову Патриарха и под наблюдением каваса паши и солдат, охранявших их безопасность от мусульманского фанатизма, с радостными восклицаниями и песнями в несколько часов срыли издавна ненавистные им лавки мусульманских кожемятников... А как событие это случайно совпадало с прибытием в Иерусалим Русской Духовной Миссии, то многие из православных жителей, привыкшие искони возлагать большие надежды на покровительство единоверной России, — видели в этом деле первое оправдание своих пылких надежд, рассказывая, что все это выхлопотал русский мутран (архиерей), который может сделать все, чего только ни пожелает душа его. Теперь здесь помещаются лавки, сдаваемые греками своим соплеменникам; позади их «русское городское место», имеющее выход в этот переулок через одну из угловых лавок. Оно на запад граничит с Авраамиевым и абиссинским монастырями; с востока заграждено турецкими лавками, выходящими на улицу Колонн; на север граничит с мыльным заводом Башкатиба и в углу имеет выход на улицу Колонн; на юг с греческими лавками и имеет выход через угловую лавку в улицу Паломников. Внутри видны следы развалин, принадлежащих к портикам древнего храма Воскресения; заметны остатки колонны с капителями; на одной высечен четырехсторонний крест.
@темы: "Целитель", Мое творчество, FanFiction