Just Born This Way
Название: Живи для меня
Автор: Christian W.
Бета: как не было, так и нет =(((
Жанр: агнст
Предупреждение: смерть персонажа
Статус: в процессе
Размер: наверно все-таки миди
Дисклеймер: всё и вся принадлежит создателям сериала «Зачарованные»
От автора: Не знаю, каким получится фик, т.к. пишу впервые. Просьба высказать свое мнение и критику начинающему автору.
Глава 14Глава 14.
До Лео слова жены долетали словно сквозь слой ваты, приглушенно, тихо. Ее голос должен был быть гневным и громким, а вместо этого он слышал, как он становился все тише и тише. Реальности поплыла перед глазами мужчины, становясь все темнее и тише…
… - Лео!
Голос Фиби, ворвавшийся в мысли стал для него полной неожиданностью. Что-то произошло.
Едва голубые огни переноса растаяли, Старейшина увидел своих бывших подопечных. Фиби и Пейдж стояли плечом к плечу. Они изменились за те полгода, что его здесь не было. Кухня, на которую Лео переместился, была буквально вылизана, все блестело, как всегда, впрочем. Приятный полумрак, даже с включенными светильниками подсказывал, что наступил вечер, такой, казалось бы, тихий и спокойный.
- Привет. Как дела? – бодро произнесла Пейдж, и даже невооруженным взглядом стало видно, что что-то стряслось.
- Ему нужно сказать, - тихо произнесла Фиби, переминаясь с ноги на ногу.
- Нет, не стоит, - у сестер завязался привычный спор вполголоса. Лео подумалось, что все это можно было бы им решить и до того, как его звать.
- Ну, он все равно узнает… - на лица Фиби было написано, что ей не терпится поделиться какой-то новостью, словно та обжигает ей нутро.
- Что-то случилось? – Лео потерял терпение.
Фиби как-то жалобно на него посмотрела, словно намериваясь сообщить, что мир по ту сторону входной двери вымер. Она зажмурилась, топчась на месте от нетерпения.
- Крис твой сын! – скороговоркой выпалила она. – Прости, тебе нужно было сказать раньше, но Пайпер была против, - добавила она, но Лео это слышал уже как-то отдаленно. Лучше бы она сообщила, что мир скоро вымрет. Все, что он смог, так это опустится на стул, ошарашено глядя на сестер.
Сын. У него скоро будет еще один сын. Высокий, красивый, умный, добрый, ответственный… Но вместо всех его достоинств у мужчины перед глазами мелькали картины, одна другой страшней: вот он приставляет к голой шее Криса меч в Вальхалле, со всей силы своей обиды кидает не успевшего перенестись парня в стеклянный шкаф, что стоял в гостиной, затем сообщает ему, как Старейшины решили провести совет, на котором впоследствии решат отправить его назад, в будущее, обвиняет того в том, что Фиби стала джином, что было не так давно. Список можно продолжать почти до бесконечности. Картины мелькали, но вот что единственное оставалось на них неизменным, так это выражение лица его теперь уже сына: маска, на которой ничего не написано, даже глаза его стекленели, становясь застывшими и неживыми, словно у мертвеца. Это длилось всего считанные секунды, за время которых он успевал полностью спрятать свои эмоции так глубоко, что не то, что Фиби, он сам наверняка находил с трудом.
После ошеломляющих образов на ум отчего-то пришла мысль о том, как сильно он изменился за те полтора года, что он провел вместе с Зачарованными в их прошлом. Теперь Лео понимает, что это еще и ЕГО прошлое, Криса. Придя сюда, он был… странным. Да, именно странным. В его золотисто-зеленых (Лео их сразу заметил) глазах плескалось какое-то необузданное, дикое веселье, как у маленького ребенка, которого оставили в зоопарке одного и он не знает куда дать накопившуюся энергию, куда бежать вначале. Именно, он как мальчишка, с кажущийся легкостью носился по всему городу, убивая демонов одного за другим, да еще и Зачарованных пытался всеми силами приучить к этому делу. Сейчас, думая о тех совсем недалеких временах, Лео может вспомнить несколько черт, сразу бросившихся в глаза при взгляде на Криса: огромные, живые, горящие изнутри сильным ровным пламенем, глаза, словно у него внутри и вправду горел огонь, не дающих остановиться; его обаятельная, широкая улыбка, которой он одарил сначала Фиби на чердаке через пять минут после их знакомства, затем Пейдж после того, как её расколдовали из статуи, и в конце их с Пайпер, уже в гостиной. Тогда Лео показалось, что он просто хочет расположить их к себе, завоевать доверие, чтобы затем ударить в спину, как это любят делать демоны. Сейчас, только сейчас он понял, что улыбался он им только потому, что тогда он еще умел это делать, словно зная, что в скором времени его улыбка потухнет, превращаясь в усталую, вымученную ухмылку, не сходящую с его лица, наверное, даже во сне. Он просто приучил себя держать лицо. Или его кто-то приучил.
Веселье. Непонятное веселье только что пришедшего парня насторожило Лео сильней всего. Оно не было обычной радостью при знакомстве, это было чем-то сродни наркотическому выбросу адреналина в кровь, таким же неправильным и сильным. Он не пытался им понравиться. Эта была отчаянная жажда действий, жажда перемен. Ему не терпелось начать изменять мир, не терпелось выплеснуть из себя ту энергию, бьющуюся внутри. Запаса этой энергии хватило на несколько месяцев. Смотря все время на него со стороны, мужчина впервые подумал о том, как же сложно было Крису расшевелить сестер, привыкших к своей размеренной жизни, охотящихся на демонов только по необходимости. Он бился с ними, как рыба бьется об лед, зная, что кислорода и безумной энергии хватит ненадолго. Зная, что совсем скоро его сил сможет не хватить, чтобы бороться еще и сестрами, помимо себя. Его битву с собой Лео заметил далеко не сразу. Сложно было отличить явную черту характера от въевшихся признаков долгой и глубокой депрессии, особенно когда зол и обижен на этого мальчишку за то, что он разлучил его с его семьей, позволил чарам, наложенным на Пайпер, выйти из-под контроля, подвергнув жизни Фиби и Пейдж опасности, разлучив его с, тогда еще единственным, сыном. Уайета тогда он видел крайне редко, тут еще Крис, отнимающий у него время. А когда поведение парня стало совсем уж похожим на сумасшествие, Лео задумался – а все ли у парня хорошо с психикой? Способен ли он адекватно воспринимать реальный мир, а не смотреть на него сквозь линзу своей мутированной ответственности. Но было уже поздно что-либо менять. Сближаться с Крисом и понять все его тяжелое положение помешало появление Бьянки, ударившее по нему сильней всего. Кто как не мужчина, долгие годы борющийся за свою любовь поймет другого мужчину, переживавшего предательство любимой. И Лео понял. Вот только стена между ними была слишком крепка и высока. Лео просто предпочел наблюдать за всем со стороны, присматриваясь, как бы не появилось признаком еще и нервного срыва, помимо тяжелопереносимой депрессии. Затем та история с джином, и Лео сорвался. Было сложно находиться рядом с Пайпер, но не иметь возможности нормально поговорить, было сложно без Уайета, и Крис попался под горячую руку. Обвинение он встретил уже привычным для Лео образом, но мужчина не обратил на это внимания, понимая, что это возможно последние его вечера с его семьей, совсем скоро ему придется покинуть их на долгие полгода. За которые нервный и дерганный парень превратился в сына, о котором он так мечтал. Лео очень хотелось иметь много детей, дружных между собой, прекрасно ладящих, и вот, домечтался, Лео, у тебя будет еще один сын. И он, кажется, тебя ненавидит…
… - Прошу, ну давай поговорим, - ветер шевелил его волосы, рвал незастегнутую рубашку, залезал под воротник, обжигая холодом, но мужчина этого не заметил. Все его внимание привлекало крепление моста, которое он рассматривал вот уже несколько минут, боясь поднять глаза выше, встретится взглядом с тем, кто его ненавидит, кто несколько часов назад кидал Лео, словно беспомощного котенка об стены пещеры, выкрикивая обвинения вперемешку с ругательствами. Сейчас же его запал прошел, парень, с которым он собирался поговорить, наладить контакт, просто сидел, обняв свои колени, и подставлял холодному сентябрьскому ветру лицо. На разговор Лео рассчитывать не приходилось. Скорее это будет монолог.
- Я же не знаю, что произошло между нами в твоем будущем, не знаю, из-за чего ты так злишься. Давай поговорим. Расскажи мне, почему ты так ко мне относишься? – Лео из-за всех сил старался не перейти на просящий тон, но голос все равно срывался на крик.
Крис наконец-то опустил голову и встретился глазами со своим отцом. Лео больших трудов стоило не пошатнуться и не завыть – на лице его сына было до боли знакомая маска, на которой ничего не было. Ни одной эмоции. Мертвые, пустые глаза, в которых не намека на злость или ненависть. Словно Лео не пытается просить у него прощения, а снова наставил на него меч, вытряхивая из строптивого упрямца правду.
- Рассказать тебе? – от яда в красивом голосе, Лео внезапно захотелось пойти на попятную, хотелось замотать головой, отказываясь от предложения, не сулившего их и без того отвратительным отношениям ничего хорошего. Но если он откажется сейчас, то может просто напросто забыть о существовании у него второго сына. Проглотив в горле комок размером с футбольный мяч, Лео кивнул, подавляя позорное желание заткнуть уши.
- Тебя никогда не было рядом, - улыбка Криса была горькая, словно зелье для стирания памяти, которое Лео сейчас с радостью бы выпил. – Ты был со всеми: мамой, тетями, Уайетом, Старейшинами, но не со мной. На меня у тебя просто не было времени. Ты даже не являлся на мои дни рождения.
- Тогда, может быть, ты пришел сюда еще и для того, чтобы простить меня? – хриплый голос не просил, он уже открыто умолял, но, видно, обида его сына на него была слишком велика, чтобы пытаться загладить ее словами, пусть и для Криса такими желанными.
- Сомневаюсь, - и стройная фигура парня растаяла в огнях переноса…
…Больница еще никогда не вызывала у бывшего врача, коим Лео являлся, такого отвращения. Будь его воля, он бы здесь не появился, но Пайпер рожала Криса, Фиби и Пейдж находились под заклинанием, наложенным самой Пайпер. Да еще и жизни Уайета угрожает Гидеон, пытаясь того выкрасть для каких-то своих темных целей. Нужно успеть почувствовать Барбоса, помогающего Гидеону, и сразу домой, защищать сыновей.
След так и не находился, а душа прямо-таки рвалась домой, предчувствуя беду. Лео обернулся.
В нескольких метрах от него стоял ОН. Высокий, куда выше его и Криса, широкоплечий, сильный. От него даже на таком расстоянии веяло магической силой, способной при его желании уничтожить весь мир одним щелчком длинных пальцев.
Уайет.
У Лео перехватило дыхание. Первой абсурдной мыслью было то, что он пришел сюда, чтобы забрать Криса. Затем подумалось, а зачем же он стоит посреди больницы, словно чего-то ожидая. Мысль о том, что это всего лишь иллюзия, так и не достигла сознания мужчины. Уайет медленно приблизился к нему, держа руки в карманах своих черных брюк.
- Привет, отец, - низкий, немного хриплый голос обжигал запредельным холодом.
- Что… кхм, что ты здесь делаешь? – Лео захотелось закричать, но вместо этого он шептал, не в силах справиться с голосом. Улыбка озарила от природы красивое лицо стоявшего напротив него парня. Он едва заметно шевельнул пальцами, и в его руках появился меч. Тот самый, что сейчас должен был лежать на чердаке, спрятанный ото всех заклинанием.
Глава 15
Глава 15.
Тишина продержалась несколько секунд. Потом начался ураган по имени «Семья Холливел желает знать правду». Поток вопросов обрушился не только не Лео, но и на Старейшин, почему-то сохранявших молчание и спокойствие. Хотя в ход пошли уже нецензурные слова, а они просто молча взирали на Гидеона с сочувствующим выражением. Словно это не у Зачарованных племянник умер, а у него.
Дождавшись перерыва между потоками весьма «лестной» информации в свой адрес, Гидеон обернулся вполоборота к сидящим за столом Старейшинам и тихо, но отчетливо произнес:
- Спасибо, дальше я как-нибудь один. Сами видите, - он провел рукой в сторону сестер. Его коллеги кивнули и исчезли, а буквально озверевшая от такой наглости Пайпер резко вскинула руки к груди, неоднозначно намекая, что скоро в ход пойдет знаменитая сила Зачарованных.
- Что ты себе поз…
- Ты слышала, что тебе сказал твой муж? – резкий голос, в котором не намека на недавнюю мягкость и сочувствие. – Слышала?
- Да! И ты немедленно нам все объяснишь!
Но Гидеон уже повернулся к Лео, не обращая на нее внимание. Темные глаза сверкали неприкрытым удовольствием. Он явно наслаждался происходящим!
- Расскажи им все, Лео, поделись со всеми, не держи в себе, они ведь имеют знать правду о своем ненаглядном сыно…
- Ублюдок! – крик Лео напоминал крик раненого навылет животного. В Старейшину извиваясь, словно живые, полетели молнии, наэлектризовывая воздух вокруг еще сильней и …
Не долетели всего какой-то метр до презрительно усмехавшегося Гидеона. Он махнул руками, и заряд исчез. Вместо него появились кристаллы. Белые, как у сестер, окружая их прозрачным коконом защитной энергии.
- А теперь слушайте меня.
Сестры наградили обнаглевшего Старейшину ну просто очень мрачным взглядом, суливший тому мучительнейшую смерть.
- Это ты сделал? – эти простые слова произвели неожиданный эффект – все вздрогнули, как от удара давешней молнией. Про Уайета, доселе молчавшего, все успели забыть.
- Расскажу все с начала. Если вы все будете паиньками. Все началось в далёком 2004, когда из будущего пришел весьма интересный молодой субъект, мечтающий переделать весь ход истории. Не догадывайтесь, кто это мог быть?
- Крис никогда не был в прошлом! – уверенно произнесла Пейдж, не сводя с объекта своей ненависти тяжелый взгляд.
- Ошибаешься, Пейдж, был. Не совсем ваш Крис, как я подозреваю, но, тем не менее, это был он. Дерзкий, самоуверенный мальчишка, спутавший мне все карты!
- Зачем он… в смысле, зачем ему?..
- Отправляться в прошлое? Интересный вопрос, я кое-что слышал… Не это сейчас важно. Важно то, что у меня так и не получилось сделать тогда. Лео, ты ведь помнишь, что мне тогда не удалось?
Все взгляды обратились к мужчине. Но он не особо спешил отвечать, то ли вспоминая, то ли опасаясь говорить то, что мучает его самого.
*******
Давай-давай, скажи им, Лео! Поделись тем, от чего вам всем захочется только удавиться. Вы ведь все в этом виноваты, и ты это теперь снова знаешь. Особенно Уайет. На мгновение взгляд останавливается на словно выпавшего из реальности парня. Его на секунду становится жаль. Ровно до того момента, как осознание того, что возможно он не сможет дальше жить с этим грузом, приятно обжигает душу. О, да! Уайет точно сорвется, осознав все. Возможно, даже решит сделать то, чего так хотелось сделать Старейшине – избавит мир от своего существования. Покончит с собой. Это был бы просто идеальный вариант. Избавиться от обоих отпрысков Пайпер Холливел, сильнейшей из сестер, тем самым лишая их семью самых главных наследников, избавляя их семейство от «грязной» крови. Они оба заслужили смерть. Даже не так. Они оба заслужили самый ценнейший подарок, которым только может одарить судьба - никогда не появиться на свет. Никогда не жить. Но – увы! – это произошло, хотя, видит Бог, он, Гидеон, всячески старался, чтобы этого не случилось.
Ну же, Лео, чего ты тянешь?!
Лаааадно!
- Я хотел убить твоего сына, Пайпер, - Гидеон снова обратил внимания на старшую из сестер, понимая, что остальных это касается в меньшей степени, хотя он был рад, что и Фиби, и Пейдж смогли все увидеть и услышать воотчую, что они наконец поймут, что со Старейшинами связываться не то, что бы опасно. Просто не стоит.
- Зачем тебе убивать Криса, я все равно не понимаю! – Фиби, по мнению Гидеона сообразительностью никогда не отличалась. И сейчас не отличилась.
- Я не собирался убивать Криса, глупая ты женщина! Я хотел избавиться от Уайета! Но вы мне не позволили, считая, что ему всенепременно нужно жить, даже с такой пугающей мощью! Но я был прав! И вы это знали, но ваша чертова доброта погубила все! Если бы не вы, то мир не скатился в Тартар, не превратился бы в ад в другой параллели! Если бы не вы, то мы бы приобрели еще одного, возможно сильнейшего Старейшину, если бы не вы, то мне бы не пришлось предпринимать столь жестокие меры с вашим мальчишкой, заключая его в одно из параллельных измерений для того, чтоб он никогда не родился…
- ЧТО?! Что ты сказал?! – Пайпер, судя по ее глазам, была в ужасе, но останавливаться ради разъяснения у Гидеона не было не малейшего желания. Душа срочно требовала выговориться, сделать им как можно больнее. Это они во всем виноваты!
- Что слышала! Направляя в Криса атами двадцать пять лет назад, я знал, что он исчезнет! Знал, что на всю оставшуюся вечность сотру его с лица Земли во все измерениях! Знал! Но не мог рисковать! Я должен был уничтожить Уайета! Он слишком силен, разве вы этого не видите?!
- Значит, ты убил его потому, что хотел убить меня, но не получилось? От злости убил того, кто попался под руку? – тихий голос парня был наполнен болью.
- Да нет же! Как до вас сложно доходит! – от тупости сестер и Уайета хотелось зарычать. Вот глупые, ей Богу! – Я убил его не поэтому! Я уничтожил Криса, твоего младшего брата, ВМЕСТО тебя! Это ты сейчас должен был распивать чай со своей покойной бабкой на том свете, а не он! О должен был жить, но вместо него живешь ты! Это ты в первую очередь виноват в его смерти! Ты, а не я! – Гидеон говорил все громче и громче, стараясь как можно точнее донести до Уайета свои мотивы. Стараясь сделать ему как можно больней.
Задумавшись над тем, что так не положено себя вести человеку такого ранга, как он, Старейшина не сразу обратил внимание на неестественную тишину, которая, по идее, должна была нарушаться гневными воплями и очередной порцией вопросов. Но было странно тихо. Он посмотрел на группу людей, окруженную кристаллами, но все их внимание было сосредоточено на Фиби. Она со странным выражением лица что-то тихо шептала и водила по воздуху руками, словно пытаясь что-то поймать. Или кого-то. Эта мысль показалась Старейшине наиболее вероятной, и он, наклонив голову, взглянул на них под другим углом.
Чуть заметно улыбнувшись тому, что он видит, Гидеон произнес:
- Помянешь черта! А вы боялись его больше никогда не увидеть.
- Ты о чем? – обеспокоенно спросила Пейдж, на время забывая о ненависти к нему, заставляя его еще раз улыбнуться. Женщины такие предсказуемые!
- О вашем Крисе, конечно. Решил, небось, глянуть на вас в последний раз. А я вам не сказал? Он все эти полгода со дня своей смерти, или уничтожения, это как посмотреть, глаз от вас не отводил. Прощался, потому как совсем скоро будет своего рода суд, на котором решат, что делать с его душонкой. Я почти на 100% уверен, что его больше никто и никогда ни на каком свете не увидит. Уж больно проблемный он у вас.
Пейдж снова повернулась к счастливо улыбающейся Фиби, а Гидеон опять задумался. Что же ему теперь делать? Снова стирать им память? А смысл? Он что, зря здесь распинался перед ними? Нет. Надо сделать так, чтоб до него не смогли добраться, даже Зачарованные. А что если их просто отпустить, пускай мучаются, а он, тем временем, договориться со своими коллегами – ему давно предлагали одну весьма занятную работенку вдали от родных мест. Да, так и стоит поступить. Он, пользуясь тем, что на него никто не смотрит, взмахнул рукой, перемещая все семейство Холливел на Землю, а сам, тем временем, отправился согласовывать свой скорый перевод.
******
- Я пойду к себе, - Уайет поднялся со своего места на чердаке, на котором он сидел последние несколько часов, раздумывая над очень привлекательной мыслью пустить себе пулю в лоб. На его слова никто не обратил внимание, и он направился в выходу.
Но не успел он выйти за пределы чердака, как его схватили за локоть и бесцеремонно прижали в стене.
- Ты ведь не собираешься ничего такого с собой сделать? – темные глаза Фиби смотрели пристально, стараясь как можно точнее почувствовать свои мысли.
- Нет, Фиби, ничего. Прости, я очень устал, - заметив скептический взгляд на лица своей тети, ему пришлось продолжить. – Ну ладно, ты права, есть у меня мысль удавиться, но не уверен, что смогу это сделать, хоть и безумно хочу. Знаю, ты думаешь, что меня сейчас невозможно оставлять наедине со своими мыслями, но это не так. Все в порядке. Я просто иду отдохнуть. И вам всем тоже не помешало бы.
- Уверен? Я знаю, ты сильный, но после того, что мы все узнали… Просто имей в виду, что я всегда готова тебя выслушать, и как бы плохо тебе не было, я постараюсь тебе помочь.
- Спасибо. Буду знать, - парень вымученно улыбнулся тетке, тихонько спиной продвигаясь дальше по коридору, надеясь, что на этом забота Фиби исчерпается, и она, наконец, оставит его одного. Его надежды оправдались. На него еще с минуту смотрели темные рентгеновские глаза эмпатки, затем она обернулась и скрылась в вечерней темноте чердака.
Уайет облегченно вздохнул, запирая за собой дверь в своей комнате, радуясь, что настоял в свое время на замке.
Мазохистская мысль вновь пересмотреть все то, что осталось у него от его младшего брата, посетила его несколько минут назад.
Из коробки вывалились все те же знакомые предметы. Письма, зеркальце, желтый блокнот, фотоальбом, украшения в коробке.… Никогда еще эти простые и знакомые предметы не вызывали такой боли, таких мучений. Слишком много было связано с этими мелочами, заполняя в сердце ту дыру, образовавшуюся после ухода Криса. Он не должен был этого делать, не должен был уходить, оставляя его одного, прекрасно осознавая, насколько он нужен своему старшему брату, зная, как сильно Уайет старался сделать его жизнь проще, извиниться, но нет! Он упрямо шел вперед, оставляя все свои мысли и чувства вместе с теми, кто его безумно любил…
Не стоило ему соглашаться с родителями, стоило принять сторону Криса и, возможно, их связь была бы сильнее, но он не мог отпустить его неизвестно куда ради его мечты, не мог позволить ему отдалиться еще дальше, приобрести ту свободу, о которой Крис так мечтал. Не стоило тянуть! Нужно было соглашаться с его отъездом сразу, а не оттягивать со своим мнением до последнего, вселяя в младшего еще большие сомнения в том, что старший его поддержит, чего бы ему это не стоило. Уайет сам разорвал их связь, надеясь, что после ухода брата, душа не будет болеть слишком сильно о том, чего уже не вернуть, что уже не приобрести ни за какое раскаянье. Этого не произошло. С каждым часом их разлука казалась пыткой все сильней и навязчивей, отсутствие братика ощущалось катастрофически сильно, тоска по нему съедала заживо, не оставляя ничего кроме злости на того, кто намерено причиняет столь сильные страдания…
Кожаный переплет альбома был теплым и мягким на ощупь. Так и манил открыть, и Уайет не стал противиться.
Почти пустые страницы альбома наводили на мысли о том, что будь он хоть немного сильней и более откровенней с братом, то весь альбом их совместных фотографий был бы заполнен полностью.
Самая первая страница пестрила фотографиями их совместного детства, где они, еще несмышленые карапузы, весело улыбались матери, которая их снимала. Дальше смотреть расхотелось совершенно, и, поддавшись порыву, Уайет что есть силы бросил ни в чем не повинный альбом об стену, который жалобно хрустнул переплетом и завалился за диван.
Решив не доставать предмет своих мучений, парень переключился на бархатную коробочку, надеясь, что хотя бы она пробудит приятные мысли о брате.
Тонкая золотая нить цепочки с не менее тоненьким и изящным крестиком по-прежнему сверкала так, словно её только что приобрели. Наверно это из-за того, что Крис её слишком мало носил. А Уайет сначала было подумал, что его подарок младшему на его шестнадцатый день рождения ему понравился. Выходит, что нет, раз тот его вернул спустя пару лет, мотивируя это тем, что, дескать, не может носить столь дорогой подарок при том, что так обидел своего брата.
Захлопнув крышечку коробочки, Уайет положил ее на кровать. Она не оправдала возложенной на нее ответственности в принесении хоть какого-то тепла. Дальше на очереди был блокнот, но на глаза попалось зеркало. Уайет повертел его в руках, стараясь вспомнить хоть что-то забавное, но вместо этого на ум приходило, как, казалось бы, совсем недавно…
…Он на мгновение в него глянул, и замер, как громом пораженный. На какую-то долю секунды его глаза стали того незабываемого, очень редкого, золотисто-зеленого оттенка...
Теперь он мог понять, от чего это произошло. Почему ему показалось, что его глаза стали зелеными, все просто. Это не его глазки были зелеными, а Криса. Это его он мельком видел в зеркале, просто не сразу это понял. Он за ним наблюдал.
Вот что искал от этого мазохизма Уайет. Тепла. От того, что после своей смерти его брат не начал его ненавидеть, а наоборот, присматривал за ним, желая убедится, что с ним все в порядке. Это заставило его улыбнуться сквозь слезы. Ничего, сегодня можно немного поплакать.
- Что делаешь? – голос его отца заставил подскочить от неожиданности. Он же запер дверь, не желая, чтобы его донимали расспросами!
- Я перенесся, - словно прочитав его мысли, произнес Лео, внимательно вглядываясь с лицо сына. – Хотел узнать, как ты тут, - «не сделал ли с собой что-нибудь», продолжил про себя Уайет, прекрасно осознавая, что именно подразумевал отец своими словами.
- Все нормально. Вот, ностальгирую, - он кивнул на рассыпанные по всей кровати предметы.
- Понятно, я тут еще кое-что хотел у тебя узнать.
- Что именно?
- Где-то с месяц назад мы разговаривали с тобой на чердаке, ты еще рассказал все то, что чувствуешь. Помнишь?
- Помню, - осторожно ответил Уайет, не совсем понимая, куда клонит отец.
- Так вот, ты еще сказал тогда нечто такое, что мне до сих пор покоя не дает.
- И что же это?
- Что Крис может начать нам мстить за то, что мы живем без него. Почему ты так решил?
А действительно, почему? Многие вещи указывали на присутствие Криса в доме, но ни одна из них не указывала на то, что он их ненавидит, что считает их виноватыми в своей смерти.
- Наверно, это просто дело логики. Он – неупокоенная душа, эмпат, умерший насильственной смертью, его убийца до сих пор живет на Земле, а его семья вполне себе счастливо живет. Ну, по его меркам. Мы не убивались коллективно с горя, не устраивали потоп от наших слез, и вообще старались переживать каждый свое горе самостоятельно. Наверно, для духа этого достаточно, - Уайет пожал плечами.
- Пожалуй ты прав, - Лео задумчиво оглядел комнату сына, понимая, что ругать его за то, что она больше всего сейчас напоминает свалку, бесполезно. Он взял в руки стопку конвертов с кровати, перевязанную изумрудной лентой. «Наверное, какие-то письма», подумал он.
- Это Крис мне присылал из Европы, - парень улыбнулся, что-то вспоминая, а Лео бережно держал в руках то, что так давно хотел найти. Письма младшего сына.
- Так он был все это время в Европе?
- Не все время. Примерно год из тех шести, что его не было. Видишь ли, у него всегда была тяга к путешествиям, которую никто из нас не одобрял. И вот, получив свою долгожданную свободу, Крис ринулся изучать неизведанное.
- Я могу?..
- Конечно, прочти их, если хочешь.
Лео аккуратно развязал бант на ленте, и она упала к нему на колени.
Письма, вопреки всем ожиданиям, были написаны вручную. Весьма неожиданно для человека, выросшего в мире, кто жить не мог без компьютеров и прочих технологических устройств, облегчающих жизнь. Зато так романтично для молодого парня, пусть даже эти письма адресованы не возлюбленной девушке, а всего лишь старшему брату…
Чем дольше Лео читал, тем сильней понимал, что совсем не знает своего сына. Он так отдалился от него, обижаясь на него за то, что тот слишком быстро вырос и захотел свободы, не понимая, что ему тоже очень тяжело было расставаться с ними…
Засовывая последнее письмо в конверт, мужчина смахнул с глаз слезы. Он заметил, что многие из них написаны без всяких эмоций, чистые факты: «… я приехал туда-то, передай то-то, не скучай, видел много интересного…». Слишком сухо для человека, живущего чувствами и новыми впечатлениями. И вполне ожидаемо от человека, старающегося не раскрыть то, то он думает на самом деле из чистого упрямства! Если бы не упрямство, то он, несмотря на все обиды, написал бы, как сильно сожалеет, написал бы извинения и то, где находится. Лео не сомневался, что если бы он получил хоть когда-нибудь такое послание от своего сына, то, не смотря на свою обиду и боль, что причинили ему слова Криса, помчался бы к сыну и они бы обязательно помирились…
А так, последнее, что он сказал своему мальчику, что он может идти куда хочет и ему, его отцу, совершенно наплевать, что с ним будет дальше…
На плечо мужчины легла рука. Она поднял голову, и встретился с взглядом Уайета, в котором читалось сочувствие.
- Все нормально, - произнес Лео слегка сиплым от слез голосом. Уайет улыбнулся, вертя в руках еще одну стопку с письмами.
- Это тоже его?
- Нет, это не его письма, - парень грустно посмотрел на конверты.
- А чьи тогда?
- Мои, - тихо произнес он. – Я писал ему каждый раз ответ на его послания. Иногда даже по два письма, - он опустил голову, пряча от отца выражение боли на своем лице. – Писал, но никогда не отправлял. Я так боялся, что он не поймет моих чувств, посмеется над тем, что я так сильно умолял его вернуться, часто рассказывая, как мне плохо без него, а теперь… - Уайет прерывисто вздохнул, хотя это больше напоминало на всхлип, - … а теперь я боюсь того, что этого так никогда не узнает. Что он все это время думал, что не нужен мне…
- Я тоже так сильно скучаю без него, - Лео обнял сына за плечи, понимая, что и старшего своего сына знает не достаточно хорошо. – Но, знаешь, мне кажется, что все будет хорошо. Да, мы больше никогда его не увидим, но он бы хотел, чтоб мы помнили его, но не считали себя виноватыми. Не ты, не я, не тем более сестры не виноваты в том, что случилось. Ты не должен считать до конца своих дней, что из-за тебя его убили. И не будешь этого делать. Ты должен жить дальше хотя бы ради него. Договорились?
- Да, ты прав. Договорились, - и они оба улыбнулись, впервые за долгое время с полувзгляда понимая друг друга…
ЭпилогЭпилог.
Семь лет спустя.
Уайет отложил ручку, и устало откинулся на спинку кресла, в котором сидел. Наконец-то он закончил эту чертову работу, и может провести остаток выходных со своей семьей! Выходные, к слову, выдались солнечные и теплые. Довольно редкое явление для ранней весны. Но ничего, стоит подождать буквально месяц, и каждый день будет теплым и прекрасным.
В доме было на удивление тихо. Сначала, прислушавшись, он немного разволновался. Только потом вспомнил, что все отправились в парк, на прогулку, подышать свежим воздухом, чтобы он смог закончить все свои рабочие дела в тишине и покое, а не как обычно.
Мельком взглянув в старинные, еще принадлежавшие его прадедушке, часы, он встал. Скоро все должны были вернуться, начинало вечереть и холодать. Направляясь по гулкой тишине дома на кухню, ему в голову пришла мысль, что впервые за очень долгое время он счастлив. Не совсем из-за того, что вся его семья жива и здорова, что отпуская их в парк, он знает точно, что с ними ничего не случится, что они вернуться отдохнувшими и радостными. Хотя это, определенно играло свою роль в его теперешнем «легком» состоянии. Счастье заключалось в том, что мир, в котором ему пришлось расти, и мир, в котором будут расти его дети, кардинально изменился. Стал чище, светлей, добрей, в нем было больше радости и тепла, больше понимания между разными людьми. Это не могло не радовать!
Хотя еще, скажем лет пять назад, совсем недавно для молодого и сильного человека, жизнь казалась ему кромешным адом. Найти взаимопонимание с собой, стараться затолкать при любой возможности лезущие наружу мысли еще как-то, с горем пополам, можно было. Намного сложней оказалось простить. Нет, не самого себя. В том, что он не виноват были уверены все, и он в том числе. Прощение Старейшин для него оказалось практически непосильной задачей. Как можно спокойно заглядывать в полные мудрости светлые глаза, если ты прекрасно знаешь, что мудрости в них еще меньше, чем добра? Полные скрытой алчности и завуализированной злобы глаза вызывали отвращение у всех, кто участвовал в процессе против Старейшин.
Надо ли говорить, что семья Холливел не смирилась с тем, что убийца разгуливал по всему свету, творя свои «светлые» деяния? Гидеона бросились искать сразу же, как привели мысли в порядок, запаслись успокоительным для особо впечатлительных. Хоть задача вершить правосудие никогда для Зачарованных не была наравне с миссией спасения невинных, они решили воспользоваться данной свободой по максимуму. Отыскать предателя оказалось делом нехитрым, хоть и довольно продолжительным. Больше всего сестер поразило то, сколько же у Гидеона было всевозможных учеников, друзей, последователей и просто Старейшин, разделявших его точку зрения и всячески ему помогая, начиная с распространения идей о более жестоких методах нравоучений и заканчивая скрытие улик, тел и подтверждений того, сколько на самом деле было убито, или как говорилось, казнено Хранителей и ведьм, неугодных или выступающих против властвования Старейшин. Цифра эта выходила настолько астрономической, что даже Зачарованные, столько всего повидавшие, пришли в ужас.
Дальше все происходившее напоминало сюрреалистическую картину! Понимая, что с такими обвинениями идти на Небеса для выяснения правды было опасно даже для них, сестры решили дать этому темному делу широкую огласку, среди магического населения, естественно. Чуть позже они оказались приятно удивлены тем, насколько много было тех, у кого при странных обстоятельствах пропали родственники, кого шантажировали, а кто был против самих Старейшин в целом. Группа магов и светлых существ выходила такая, что идти на Небеса всем всесте было уже не страшно.
И они пошли. И попали сразу на Совет. С корабля на бал, как говориться. Старейшины обвинения выслушали, и половина из них была такова! Предатели самой сущности света, идей и клятвы следовать букве законов Света преследовались с особым рвением и были жестоко наказаны теми, кто несмотря ни на какие уловки, остались со Светом в душе. Не все Старейшины были «гнилыми», как выразилась Фиби в то время. Были и те, кто не знал реальной картины происходящего в Чертогах, кем долго манипулировали.
Каково же было счастье Уайета, когда он, своими собственными руками, притащил Гидеона на Небеса, отыскав этого ублюдка где-то в горах Тибета! Для него оказали последние почести, достойные его самого. Все вошли в их положение и согласились, что бы семья Холливел как-нибудь сама разобралась с этим «носителем Света». Да-да, можете не сомневаться, даже следов не останется!
После окончания этой воистину глобальной миссии, в истории Магии уже получившую название, как «Дело против Старейшин», растянувшейся на почти два года, все вздохнули с облегчением. Можно было жить спокойно дальше, зная, что отныне за добром наблюдают те, на кого можно положиться…
Из воспоминаний Уайета вернул в реальный мир щелчок входной двери. Вернулись! Он поставил чайник, зная, что его сладкоежки обязательно припасли какой-нибудь торт, и вышел в гостиную.
Где его чуть не сбили с ног. Он улыбнулся, и наклонился, чтобы поднять того, кто чуть не лишил его твердой поверхности под ногами, но не тут-то было! Поймать нарушителя спокойствия получилось с третьего раза.
Уайет подбросил в воздух весело хохотавшего мальчугана, отметив, что свежий воздух определенно пошел и ему и его беременной мамочке только впрок.
- Как мы хорошо погуляли! Зря ты с нами не пошел! Крис не мог оторваться от уток в пруду! – тридцатилетняя Эмили Холливел подошла к мужу и чмокнула того в щеку. – Закончил работу?
- Да, только что, прям перед вашим приходом, - Уайет еще раз поцеловал жену, проведя рукой по выступающему животу жены. – Вы вовремя. Хорошо прогулялись, а, Кристофер?
- Я Крис, - насуплено побурчал четырехлетний малыш, сверкнув изумрудными глазами из-под светлой челки.
- Ладно-ладно, - засмеялся Уайет, - и в кого ты у нас такой упрямый, а?
- В дядю, - с гордостью ответил мальчик.
Его родители засмеялись, заходя на кухню, в которой уже вовсю кипел чайник.
«Как же мне хорошо с ними», подумалось Уайету.
Теперь ему есть ради кого жить.
THE END.
16 июля – 17 октября
2010 года
Автор: Christian W.
Бета: как не было, так и нет =(((
Жанр: агнст
Предупреждение: смерть персонажа
Статус: в процессе
Размер: наверно все-таки миди
Дисклеймер: всё и вся принадлежит создателям сериала «Зачарованные»
От автора: Не знаю, каким получится фик, т.к. пишу впервые. Просьба высказать свое мнение и критику начинающему автору.
Глава 14Глава 14.
До Лео слова жены долетали словно сквозь слой ваты, приглушенно, тихо. Ее голос должен был быть гневным и громким, а вместо этого он слышал, как он становился все тише и тише. Реальности поплыла перед глазами мужчины, становясь все темнее и тише…
… - Лео!
Голос Фиби, ворвавшийся в мысли стал для него полной неожиданностью. Что-то произошло.
Едва голубые огни переноса растаяли, Старейшина увидел своих бывших подопечных. Фиби и Пейдж стояли плечом к плечу. Они изменились за те полгода, что его здесь не было. Кухня, на которую Лео переместился, была буквально вылизана, все блестело, как всегда, впрочем. Приятный полумрак, даже с включенными светильниками подсказывал, что наступил вечер, такой, казалось бы, тихий и спокойный.
- Привет. Как дела? – бодро произнесла Пейдж, и даже невооруженным взглядом стало видно, что что-то стряслось.
- Ему нужно сказать, - тихо произнесла Фиби, переминаясь с ноги на ногу.
- Нет, не стоит, - у сестер завязался привычный спор вполголоса. Лео подумалось, что все это можно было бы им решить и до того, как его звать.
- Ну, он все равно узнает… - на лица Фиби было написано, что ей не терпится поделиться какой-то новостью, словно та обжигает ей нутро.
- Что-то случилось? – Лео потерял терпение.
Фиби как-то жалобно на него посмотрела, словно намериваясь сообщить, что мир по ту сторону входной двери вымер. Она зажмурилась, топчась на месте от нетерпения.
- Крис твой сын! – скороговоркой выпалила она. – Прости, тебе нужно было сказать раньше, но Пайпер была против, - добавила она, но Лео это слышал уже как-то отдаленно. Лучше бы она сообщила, что мир скоро вымрет. Все, что он смог, так это опустится на стул, ошарашено глядя на сестер.
Сын. У него скоро будет еще один сын. Высокий, красивый, умный, добрый, ответственный… Но вместо всех его достоинств у мужчины перед глазами мелькали картины, одна другой страшней: вот он приставляет к голой шее Криса меч в Вальхалле, со всей силы своей обиды кидает не успевшего перенестись парня в стеклянный шкаф, что стоял в гостиной, затем сообщает ему, как Старейшины решили провести совет, на котором впоследствии решат отправить его назад, в будущее, обвиняет того в том, что Фиби стала джином, что было не так давно. Список можно продолжать почти до бесконечности. Картины мелькали, но вот что единственное оставалось на них неизменным, так это выражение лица его теперь уже сына: маска, на которой ничего не написано, даже глаза его стекленели, становясь застывшими и неживыми, словно у мертвеца. Это длилось всего считанные секунды, за время которых он успевал полностью спрятать свои эмоции так глубоко, что не то, что Фиби, он сам наверняка находил с трудом.
После ошеломляющих образов на ум отчего-то пришла мысль о том, как сильно он изменился за те полтора года, что он провел вместе с Зачарованными в их прошлом. Теперь Лео понимает, что это еще и ЕГО прошлое, Криса. Придя сюда, он был… странным. Да, именно странным. В его золотисто-зеленых (Лео их сразу заметил) глазах плескалось какое-то необузданное, дикое веселье, как у маленького ребенка, которого оставили в зоопарке одного и он не знает куда дать накопившуюся энергию, куда бежать вначале. Именно, он как мальчишка, с кажущийся легкостью носился по всему городу, убивая демонов одного за другим, да еще и Зачарованных пытался всеми силами приучить к этому делу. Сейчас, думая о тех совсем недалеких временах, Лео может вспомнить несколько черт, сразу бросившихся в глаза при взгляде на Криса: огромные, живые, горящие изнутри сильным ровным пламенем, глаза, словно у него внутри и вправду горел огонь, не дающих остановиться; его обаятельная, широкая улыбка, которой он одарил сначала Фиби на чердаке через пять минут после их знакомства, затем Пейдж после того, как её расколдовали из статуи, и в конце их с Пайпер, уже в гостиной. Тогда Лео показалось, что он просто хочет расположить их к себе, завоевать доверие, чтобы затем ударить в спину, как это любят делать демоны. Сейчас, только сейчас он понял, что улыбался он им только потому, что тогда он еще умел это делать, словно зная, что в скором времени его улыбка потухнет, превращаясь в усталую, вымученную ухмылку, не сходящую с его лица, наверное, даже во сне. Он просто приучил себя держать лицо. Или его кто-то приучил.
Веселье. Непонятное веселье только что пришедшего парня насторожило Лео сильней всего. Оно не было обычной радостью при знакомстве, это было чем-то сродни наркотическому выбросу адреналина в кровь, таким же неправильным и сильным. Он не пытался им понравиться. Эта была отчаянная жажда действий, жажда перемен. Ему не терпелось начать изменять мир, не терпелось выплеснуть из себя ту энергию, бьющуюся внутри. Запаса этой энергии хватило на несколько месяцев. Смотря все время на него со стороны, мужчина впервые подумал о том, как же сложно было Крису расшевелить сестер, привыкших к своей размеренной жизни, охотящихся на демонов только по необходимости. Он бился с ними, как рыба бьется об лед, зная, что кислорода и безумной энергии хватит ненадолго. Зная, что совсем скоро его сил сможет не хватить, чтобы бороться еще и сестрами, помимо себя. Его битву с собой Лео заметил далеко не сразу. Сложно было отличить явную черту характера от въевшихся признаков долгой и глубокой депрессии, особенно когда зол и обижен на этого мальчишку за то, что он разлучил его с его семьей, позволил чарам, наложенным на Пайпер, выйти из-под контроля, подвергнув жизни Фиби и Пейдж опасности, разлучив его с, тогда еще единственным, сыном. Уайета тогда он видел крайне редко, тут еще Крис, отнимающий у него время. А когда поведение парня стало совсем уж похожим на сумасшествие, Лео задумался – а все ли у парня хорошо с психикой? Способен ли он адекватно воспринимать реальный мир, а не смотреть на него сквозь линзу своей мутированной ответственности. Но было уже поздно что-либо менять. Сближаться с Крисом и понять все его тяжелое положение помешало появление Бьянки, ударившее по нему сильней всего. Кто как не мужчина, долгие годы борющийся за свою любовь поймет другого мужчину, переживавшего предательство любимой. И Лео понял. Вот только стена между ними была слишком крепка и высока. Лео просто предпочел наблюдать за всем со стороны, присматриваясь, как бы не появилось признаком еще и нервного срыва, помимо тяжелопереносимой депрессии. Затем та история с джином, и Лео сорвался. Было сложно находиться рядом с Пайпер, но не иметь возможности нормально поговорить, было сложно без Уайета, и Крис попался под горячую руку. Обвинение он встретил уже привычным для Лео образом, но мужчина не обратил на это внимания, понимая, что это возможно последние его вечера с его семьей, совсем скоро ему придется покинуть их на долгие полгода. За которые нервный и дерганный парень превратился в сына, о котором он так мечтал. Лео очень хотелось иметь много детей, дружных между собой, прекрасно ладящих, и вот, домечтался, Лео, у тебя будет еще один сын. И он, кажется, тебя ненавидит…
… - Прошу, ну давай поговорим, - ветер шевелил его волосы, рвал незастегнутую рубашку, залезал под воротник, обжигая холодом, но мужчина этого не заметил. Все его внимание привлекало крепление моста, которое он рассматривал вот уже несколько минут, боясь поднять глаза выше, встретится взглядом с тем, кто его ненавидит, кто несколько часов назад кидал Лео, словно беспомощного котенка об стены пещеры, выкрикивая обвинения вперемешку с ругательствами. Сейчас же его запал прошел, парень, с которым он собирался поговорить, наладить контакт, просто сидел, обняв свои колени, и подставлял холодному сентябрьскому ветру лицо. На разговор Лео рассчитывать не приходилось. Скорее это будет монолог.
- Я же не знаю, что произошло между нами в твоем будущем, не знаю, из-за чего ты так злишься. Давай поговорим. Расскажи мне, почему ты так ко мне относишься? – Лео из-за всех сил старался не перейти на просящий тон, но голос все равно срывался на крик.
Крис наконец-то опустил голову и встретился глазами со своим отцом. Лео больших трудов стоило не пошатнуться и не завыть – на лице его сына было до боли знакомая маска, на которой ничего не было. Ни одной эмоции. Мертвые, пустые глаза, в которых не намека на злость или ненависть. Словно Лео не пытается просить у него прощения, а снова наставил на него меч, вытряхивая из строптивого упрямца правду.
- Рассказать тебе? – от яда в красивом голосе, Лео внезапно захотелось пойти на попятную, хотелось замотать головой, отказываясь от предложения, не сулившего их и без того отвратительным отношениям ничего хорошего. Но если он откажется сейчас, то может просто напросто забыть о существовании у него второго сына. Проглотив в горле комок размером с футбольный мяч, Лео кивнул, подавляя позорное желание заткнуть уши.
- Тебя никогда не было рядом, - улыбка Криса была горькая, словно зелье для стирания памяти, которое Лео сейчас с радостью бы выпил. – Ты был со всеми: мамой, тетями, Уайетом, Старейшинами, но не со мной. На меня у тебя просто не было времени. Ты даже не являлся на мои дни рождения.
- Тогда, может быть, ты пришел сюда еще и для того, чтобы простить меня? – хриплый голос не просил, он уже открыто умолял, но, видно, обида его сына на него была слишком велика, чтобы пытаться загладить ее словами, пусть и для Криса такими желанными.
- Сомневаюсь, - и стройная фигура парня растаяла в огнях переноса…
…Больница еще никогда не вызывала у бывшего врача, коим Лео являлся, такого отвращения. Будь его воля, он бы здесь не появился, но Пайпер рожала Криса, Фиби и Пейдж находились под заклинанием, наложенным самой Пайпер. Да еще и жизни Уайета угрожает Гидеон, пытаясь того выкрасть для каких-то своих темных целей. Нужно успеть почувствовать Барбоса, помогающего Гидеону, и сразу домой, защищать сыновей.
След так и не находился, а душа прямо-таки рвалась домой, предчувствуя беду. Лео обернулся.
В нескольких метрах от него стоял ОН. Высокий, куда выше его и Криса, широкоплечий, сильный. От него даже на таком расстоянии веяло магической силой, способной при его желании уничтожить весь мир одним щелчком длинных пальцев.
Уайет.
У Лео перехватило дыхание. Первой абсурдной мыслью было то, что он пришел сюда, чтобы забрать Криса. Затем подумалось, а зачем же он стоит посреди больницы, словно чего-то ожидая. Мысль о том, что это всего лишь иллюзия, так и не достигла сознания мужчины. Уайет медленно приблизился к нему, держа руки в карманах своих черных брюк.
- Привет, отец, - низкий, немного хриплый голос обжигал запредельным холодом.
- Что… кхм, что ты здесь делаешь? – Лео захотелось закричать, но вместо этого он шептал, не в силах справиться с голосом. Улыбка озарила от природы красивое лицо стоявшего напротив него парня. Он едва заметно шевельнул пальцами, и в его руках появился меч. Тот самый, что сейчас должен был лежать на чердаке, спрятанный ото всех заклинанием.
Глава 15
Глава 15.
Тишина продержалась несколько секунд. Потом начался ураган по имени «Семья Холливел желает знать правду». Поток вопросов обрушился не только не Лео, но и на Старейшин, почему-то сохранявших молчание и спокойствие. Хотя в ход пошли уже нецензурные слова, а они просто молча взирали на Гидеона с сочувствующим выражением. Словно это не у Зачарованных племянник умер, а у него.
Дождавшись перерыва между потоками весьма «лестной» информации в свой адрес, Гидеон обернулся вполоборота к сидящим за столом Старейшинам и тихо, но отчетливо произнес:
- Спасибо, дальше я как-нибудь один. Сами видите, - он провел рукой в сторону сестер. Его коллеги кивнули и исчезли, а буквально озверевшая от такой наглости Пайпер резко вскинула руки к груди, неоднозначно намекая, что скоро в ход пойдет знаменитая сила Зачарованных.
- Что ты себе поз…
- Ты слышала, что тебе сказал твой муж? – резкий голос, в котором не намека на недавнюю мягкость и сочувствие. – Слышала?
- Да! И ты немедленно нам все объяснишь!
Но Гидеон уже повернулся к Лео, не обращая на нее внимание. Темные глаза сверкали неприкрытым удовольствием. Он явно наслаждался происходящим!
- Расскажи им все, Лео, поделись со всеми, не держи в себе, они ведь имеют знать правду о своем ненаглядном сыно…
- Ублюдок! – крик Лео напоминал крик раненого навылет животного. В Старейшину извиваясь, словно живые, полетели молнии, наэлектризовывая воздух вокруг еще сильней и …
Не долетели всего какой-то метр до презрительно усмехавшегося Гидеона. Он махнул руками, и заряд исчез. Вместо него появились кристаллы. Белые, как у сестер, окружая их прозрачным коконом защитной энергии.
- А теперь слушайте меня.
Сестры наградили обнаглевшего Старейшину ну просто очень мрачным взглядом, суливший тому мучительнейшую смерть.
- Это ты сделал? – эти простые слова произвели неожиданный эффект – все вздрогнули, как от удара давешней молнией. Про Уайета, доселе молчавшего, все успели забыть.
- Расскажу все с начала. Если вы все будете паиньками. Все началось в далёком 2004, когда из будущего пришел весьма интересный молодой субъект, мечтающий переделать весь ход истории. Не догадывайтесь, кто это мог быть?
- Крис никогда не был в прошлом! – уверенно произнесла Пейдж, не сводя с объекта своей ненависти тяжелый взгляд.
- Ошибаешься, Пейдж, был. Не совсем ваш Крис, как я подозреваю, но, тем не менее, это был он. Дерзкий, самоуверенный мальчишка, спутавший мне все карты!
- Зачем он… в смысле, зачем ему?..
- Отправляться в прошлое? Интересный вопрос, я кое-что слышал… Не это сейчас важно. Важно то, что у меня так и не получилось сделать тогда. Лео, ты ведь помнишь, что мне тогда не удалось?
Все взгляды обратились к мужчине. Но он не особо спешил отвечать, то ли вспоминая, то ли опасаясь говорить то, что мучает его самого.
*******
Давай-давай, скажи им, Лео! Поделись тем, от чего вам всем захочется только удавиться. Вы ведь все в этом виноваты, и ты это теперь снова знаешь. Особенно Уайет. На мгновение взгляд останавливается на словно выпавшего из реальности парня. Его на секунду становится жаль. Ровно до того момента, как осознание того, что возможно он не сможет дальше жить с этим грузом, приятно обжигает душу. О, да! Уайет точно сорвется, осознав все. Возможно, даже решит сделать то, чего так хотелось сделать Старейшине – избавит мир от своего существования. Покончит с собой. Это был бы просто идеальный вариант. Избавиться от обоих отпрысков Пайпер Холливел, сильнейшей из сестер, тем самым лишая их семью самых главных наследников, избавляя их семейство от «грязной» крови. Они оба заслужили смерть. Даже не так. Они оба заслужили самый ценнейший подарок, которым только может одарить судьба - никогда не появиться на свет. Никогда не жить. Но – увы! – это произошло, хотя, видит Бог, он, Гидеон, всячески старался, чтобы этого не случилось.
Ну же, Лео, чего ты тянешь?!
Лаааадно!
- Я хотел убить твоего сына, Пайпер, - Гидеон снова обратил внимания на старшую из сестер, понимая, что остальных это касается в меньшей степени, хотя он был рад, что и Фиби, и Пейдж смогли все увидеть и услышать воотчую, что они наконец поймут, что со Старейшинами связываться не то, что бы опасно. Просто не стоит.
- Зачем тебе убивать Криса, я все равно не понимаю! – Фиби, по мнению Гидеона сообразительностью никогда не отличалась. И сейчас не отличилась.
- Я не собирался убивать Криса, глупая ты женщина! Я хотел избавиться от Уайета! Но вы мне не позволили, считая, что ему всенепременно нужно жить, даже с такой пугающей мощью! Но я был прав! И вы это знали, но ваша чертова доброта погубила все! Если бы не вы, то мир не скатился в Тартар, не превратился бы в ад в другой параллели! Если бы не вы, то мы бы приобрели еще одного, возможно сильнейшего Старейшину, если бы не вы, то мне бы не пришлось предпринимать столь жестокие меры с вашим мальчишкой, заключая его в одно из параллельных измерений для того, чтоб он никогда не родился…
- ЧТО?! Что ты сказал?! – Пайпер, судя по ее глазам, была в ужасе, но останавливаться ради разъяснения у Гидеона не было не малейшего желания. Душа срочно требовала выговориться, сделать им как можно больнее. Это они во всем виноваты!
- Что слышала! Направляя в Криса атами двадцать пять лет назад, я знал, что он исчезнет! Знал, что на всю оставшуюся вечность сотру его с лица Земли во все измерениях! Знал! Но не мог рисковать! Я должен был уничтожить Уайета! Он слишком силен, разве вы этого не видите?!
- Значит, ты убил его потому, что хотел убить меня, но не получилось? От злости убил того, кто попался под руку? – тихий голос парня был наполнен болью.
- Да нет же! Как до вас сложно доходит! – от тупости сестер и Уайета хотелось зарычать. Вот глупые, ей Богу! – Я убил его не поэтому! Я уничтожил Криса, твоего младшего брата, ВМЕСТО тебя! Это ты сейчас должен был распивать чай со своей покойной бабкой на том свете, а не он! О должен был жить, но вместо него живешь ты! Это ты в первую очередь виноват в его смерти! Ты, а не я! – Гидеон говорил все громче и громче, стараясь как можно точнее донести до Уайета свои мотивы. Стараясь сделать ему как можно больней.
Задумавшись над тем, что так не положено себя вести человеку такого ранга, как он, Старейшина не сразу обратил внимание на неестественную тишину, которая, по идее, должна была нарушаться гневными воплями и очередной порцией вопросов. Но было странно тихо. Он посмотрел на группу людей, окруженную кристаллами, но все их внимание было сосредоточено на Фиби. Она со странным выражением лица что-то тихо шептала и водила по воздуху руками, словно пытаясь что-то поймать. Или кого-то. Эта мысль показалась Старейшине наиболее вероятной, и он, наклонив голову, взглянул на них под другим углом.
Чуть заметно улыбнувшись тому, что он видит, Гидеон произнес:
- Помянешь черта! А вы боялись его больше никогда не увидеть.
- Ты о чем? – обеспокоенно спросила Пейдж, на время забывая о ненависти к нему, заставляя его еще раз улыбнуться. Женщины такие предсказуемые!
- О вашем Крисе, конечно. Решил, небось, глянуть на вас в последний раз. А я вам не сказал? Он все эти полгода со дня своей смерти, или уничтожения, это как посмотреть, глаз от вас не отводил. Прощался, потому как совсем скоро будет своего рода суд, на котором решат, что делать с его душонкой. Я почти на 100% уверен, что его больше никто и никогда ни на каком свете не увидит. Уж больно проблемный он у вас.
Пейдж снова повернулась к счастливо улыбающейся Фиби, а Гидеон опять задумался. Что же ему теперь делать? Снова стирать им память? А смысл? Он что, зря здесь распинался перед ними? Нет. Надо сделать так, чтоб до него не смогли добраться, даже Зачарованные. А что если их просто отпустить, пускай мучаются, а он, тем временем, договориться со своими коллегами – ему давно предлагали одну весьма занятную работенку вдали от родных мест. Да, так и стоит поступить. Он, пользуясь тем, что на него никто не смотрит, взмахнул рукой, перемещая все семейство Холливел на Землю, а сам, тем временем, отправился согласовывать свой скорый перевод.
******
- Я пойду к себе, - Уайет поднялся со своего места на чердаке, на котором он сидел последние несколько часов, раздумывая над очень привлекательной мыслью пустить себе пулю в лоб. На его слова никто не обратил внимание, и он направился в выходу.
Но не успел он выйти за пределы чердака, как его схватили за локоть и бесцеремонно прижали в стене.
- Ты ведь не собираешься ничего такого с собой сделать? – темные глаза Фиби смотрели пристально, стараясь как можно точнее почувствовать свои мысли.
- Нет, Фиби, ничего. Прости, я очень устал, - заметив скептический взгляд на лица своей тети, ему пришлось продолжить. – Ну ладно, ты права, есть у меня мысль удавиться, но не уверен, что смогу это сделать, хоть и безумно хочу. Знаю, ты думаешь, что меня сейчас невозможно оставлять наедине со своими мыслями, но это не так. Все в порядке. Я просто иду отдохнуть. И вам всем тоже не помешало бы.
- Уверен? Я знаю, ты сильный, но после того, что мы все узнали… Просто имей в виду, что я всегда готова тебя выслушать, и как бы плохо тебе не было, я постараюсь тебе помочь.
- Спасибо. Буду знать, - парень вымученно улыбнулся тетке, тихонько спиной продвигаясь дальше по коридору, надеясь, что на этом забота Фиби исчерпается, и она, наконец, оставит его одного. Его надежды оправдались. На него еще с минуту смотрели темные рентгеновские глаза эмпатки, затем она обернулась и скрылась в вечерней темноте чердака.
Уайет облегченно вздохнул, запирая за собой дверь в своей комнате, радуясь, что настоял в свое время на замке.
Мазохистская мысль вновь пересмотреть все то, что осталось у него от его младшего брата, посетила его несколько минут назад.
Из коробки вывалились все те же знакомые предметы. Письма, зеркальце, желтый блокнот, фотоальбом, украшения в коробке.… Никогда еще эти простые и знакомые предметы не вызывали такой боли, таких мучений. Слишком много было связано с этими мелочами, заполняя в сердце ту дыру, образовавшуюся после ухода Криса. Он не должен был этого делать, не должен был уходить, оставляя его одного, прекрасно осознавая, насколько он нужен своему старшему брату, зная, как сильно Уайет старался сделать его жизнь проще, извиниться, но нет! Он упрямо шел вперед, оставляя все свои мысли и чувства вместе с теми, кто его безумно любил…
Не стоило ему соглашаться с родителями, стоило принять сторону Криса и, возможно, их связь была бы сильнее, но он не мог отпустить его неизвестно куда ради его мечты, не мог позволить ему отдалиться еще дальше, приобрести ту свободу, о которой Крис так мечтал. Не стоило тянуть! Нужно было соглашаться с его отъездом сразу, а не оттягивать со своим мнением до последнего, вселяя в младшего еще большие сомнения в том, что старший его поддержит, чего бы ему это не стоило. Уайет сам разорвал их связь, надеясь, что после ухода брата, душа не будет болеть слишком сильно о том, чего уже не вернуть, что уже не приобрести ни за какое раскаянье. Этого не произошло. С каждым часом их разлука казалась пыткой все сильней и навязчивей, отсутствие братика ощущалось катастрофически сильно, тоска по нему съедала заживо, не оставляя ничего кроме злости на того, кто намерено причиняет столь сильные страдания…
Кожаный переплет альбома был теплым и мягким на ощупь. Так и манил открыть, и Уайет не стал противиться.
Почти пустые страницы альбома наводили на мысли о том, что будь он хоть немного сильней и более откровенней с братом, то весь альбом их совместных фотографий был бы заполнен полностью.
Самая первая страница пестрила фотографиями их совместного детства, где они, еще несмышленые карапузы, весело улыбались матери, которая их снимала. Дальше смотреть расхотелось совершенно, и, поддавшись порыву, Уайет что есть силы бросил ни в чем не повинный альбом об стену, который жалобно хрустнул переплетом и завалился за диван.
Решив не доставать предмет своих мучений, парень переключился на бархатную коробочку, надеясь, что хотя бы она пробудит приятные мысли о брате.
Тонкая золотая нить цепочки с не менее тоненьким и изящным крестиком по-прежнему сверкала так, словно её только что приобрели. Наверно это из-за того, что Крис её слишком мало носил. А Уайет сначала было подумал, что его подарок младшему на его шестнадцатый день рождения ему понравился. Выходит, что нет, раз тот его вернул спустя пару лет, мотивируя это тем, что, дескать, не может носить столь дорогой подарок при том, что так обидел своего брата.
Захлопнув крышечку коробочки, Уайет положил ее на кровать. Она не оправдала возложенной на нее ответственности в принесении хоть какого-то тепла. Дальше на очереди был блокнот, но на глаза попалось зеркало. Уайет повертел его в руках, стараясь вспомнить хоть что-то забавное, но вместо этого на ум приходило, как, казалось бы, совсем недавно…
…Он на мгновение в него глянул, и замер, как громом пораженный. На какую-то долю секунды его глаза стали того незабываемого, очень редкого, золотисто-зеленого оттенка...
Теперь он мог понять, от чего это произошло. Почему ему показалось, что его глаза стали зелеными, все просто. Это не его глазки были зелеными, а Криса. Это его он мельком видел в зеркале, просто не сразу это понял. Он за ним наблюдал.
Вот что искал от этого мазохизма Уайет. Тепла. От того, что после своей смерти его брат не начал его ненавидеть, а наоборот, присматривал за ним, желая убедится, что с ним все в порядке. Это заставило его улыбнуться сквозь слезы. Ничего, сегодня можно немного поплакать.
- Что делаешь? – голос его отца заставил подскочить от неожиданности. Он же запер дверь, не желая, чтобы его донимали расспросами!
- Я перенесся, - словно прочитав его мысли, произнес Лео, внимательно вглядываясь с лицо сына. – Хотел узнать, как ты тут, - «не сделал ли с собой что-нибудь», продолжил про себя Уайет, прекрасно осознавая, что именно подразумевал отец своими словами.
- Все нормально. Вот, ностальгирую, - он кивнул на рассыпанные по всей кровати предметы.
- Понятно, я тут еще кое-что хотел у тебя узнать.
- Что именно?
- Где-то с месяц назад мы разговаривали с тобой на чердаке, ты еще рассказал все то, что чувствуешь. Помнишь?
- Помню, - осторожно ответил Уайет, не совсем понимая, куда клонит отец.
- Так вот, ты еще сказал тогда нечто такое, что мне до сих пор покоя не дает.
- И что же это?
- Что Крис может начать нам мстить за то, что мы живем без него. Почему ты так решил?
А действительно, почему? Многие вещи указывали на присутствие Криса в доме, но ни одна из них не указывала на то, что он их ненавидит, что считает их виноватыми в своей смерти.
- Наверно, это просто дело логики. Он – неупокоенная душа, эмпат, умерший насильственной смертью, его убийца до сих пор живет на Земле, а его семья вполне себе счастливо живет. Ну, по его меркам. Мы не убивались коллективно с горя, не устраивали потоп от наших слез, и вообще старались переживать каждый свое горе самостоятельно. Наверно, для духа этого достаточно, - Уайет пожал плечами.
- Пожалуй ты прав, - Лео задумчиво оглядел комнату сына, понимая, что ругать его за то, что она больше всего сейчас напоминает свалку, бесполезно. Он взял в руки стопку конвертов с кровати, перевязанную изумрудной лентой. «Наверное, какие-то письма», подумал он.
- Это Крис мне присылал из Европы, - парень улыбнулся, что-то вспоминая, а Лео бережно держал в руках то, что так давно хотел найти. Письма младшего сына.
- Так он был все это время в Европе?
- Не все время. Примерно год из тех шести, что его не было. Видишь ли, у него всегда была тяга к путешествиям, которую никто из нас не одобрял. И вот, получив свою долгожданную свободу, Крис ринулся изучать неизведанное.
- Я могу?..
- Конечно, прочти их, если хочешь.
Лео аккуратно развязал бант на ленте, и она упала к нему на колени.
Письма, вопреки всем ожиданиям, были написаны вручную. Весьма неожиданно для человека, выросшего в мире, кто жить не мог без компьютеров и прочих технологических устройств, облегчающих жизнь. Зато так романтично для молодого парня, пусть даже эти письма адресованы не возлюбленной девушке, а всего лишь старшему брату…
Чем дольше Лео читал, тем сильней понимал, что совсем не знает своего сына. Он так отдалился от него, обижаясь на него за то, что тот слишком быстро вырос и захотел свободы, не понимая, что ему тоже очень тяжело было расставаться с ними…
Засовывая последнее письмо в конверт, мужчина смахнул с глаз слезы. Он заметил, что многие из них написаны без всяких эмоций, чистые факты: «… я приехал туда-то, передай то-то, не скучай, видел много интересного…». Слишком сухо для человека, живущего чувствами и новыми впечатлениями. И вполне ожидаемо от человека, старающегося не раскрыть то, то он думает на самом деле из чистого упрямства! Если бы не упрямство, то он, несмотря на все обиды, написал бы, как сильно сожалеет, написал бы извинения и то, где находится. Лео не сомневался, что если бы он получил хоть когда-нибудь такое послание от своего сына, то, не смотря на свою обиду и боль, что причинили ему слова Криса, помчался бы к сыну и они бы обязательно помирились…
А так, последнее, что он сказал своему мальчику, что он может идти куда хочет и ему, его отцу, совершенно наплевать, что с ним будет дальше…
На плечо мужчины легла рука. Она поднял голову, и встретился с взглядом Уайета, в котором читалось сочувствие.
- Все нормально, - произнес Лео слегка сиплым от слез голосом. Уайет улыбнулся, вертя в руках еще одну стопку с письмами.
- Это тоже его?
- Нет, это не его письма, - парень грустно посмотрел на конверты.
- А чьи тогда?
- Мои, - тихо произнес он. – Я писал ему каждый раз ответ на его послания. Иногда даже по два письма, - он опустил голову, пряча от отца выражение боли на своем лице. – Писал, но никогда не отправлял. Я так боялся, что он не поймет моих чувств, посмеется над тем, что я так сильно умолял его вернуться, часто рассказывая, как мне плохо без него, а теперь… - Уайет прерывисто вздохнул, хотя это больше напоминало на всхлип, - … а теперь я боюсь того, что этого так никогда не узнает. Что он все это время думал, что не нужен мне…
- Я тоже так сильно скучаю без него, - Лео обнял сына за плечи, понимая, что и старшего своего сына знает не достаточно хорошо. – Но, знаешь, мне кажется, что все будет хорошо. Да, мы больше никогда его не увидим, но он бы хотел, чтоб мы помнили его, но не считали себя виноватыми. Не ты, не я, не тем более сестры не виноваты в том, что случилось. Ты не должен считать до конца своих дней, что из-за тебя его убили. И не будешь этого делать. Ты должен жить дальше хотя бы ради него. Договорились?
- Да, ты прав. Договорились, - и они оба улыбнулись, впервые за долгое время с полувзгляда понимая друг друга…
ЭпилогЭпилог.
Семь лет спустя.
Уайет отложил ручку, и устало откинулся на спинку кресла, в котором сидел. Наконец-то он закончил эту чертову работу, и может провести остаток выходных со своей семьей! Выходные, к слову, выдались солнечные и теплые. Довольно редкое явление для ранней весны. Но ничего, стоит подождать буквально месяц, и каждый день будет теплым и прекрасным.
В доме было на удивление тихо. Сначала, прислушавшись, он немного разволновался. Только потом вспомнил, что все отправились в парк, на прогулку, подышать свежим воздухом, чтобы он смог закончить все свои рабочие дела в тишине и покое, а не как обычно.
Мельком взглянув в старинные, еще принадлежавшие его прадедушке, часы, он встал. Скоро все должны были вернуться, начинало вечереть и холодать. Направляясь по гулкой тишине дома на кухню, ему в голову пришла мысль, что впервые за очень долгое время он счастлив. Не совсем из-за того, что вся его семья жива и здорова, что отпуская их в парк, он знает точно, что с ними ничего не случится, что они вернуться отдохнувшими и радостными. Хотя это, определенно играло свою роль в его теперешнем «легком» состоянии. Счастье заключалось в том, что мир, в котором ему пришлось расти, и мир, в котором будут расти его дети, кардинально изменился. Стал чище, светлей, добрей, в нем было больше радости и тепла, больше понимания между разными людьми. Это не могло не радовать!
Хотя еще, скажем лет пять назад, совсем недавно для молодого и сильного человека, жизнь казалась ему кромешным адом. Найти взаимопонимание с собой, стараться затолкать при любой возможности лезущие наружу мысли еще как-то, с горем пополам, можно было. Намного сложней оказалось простить. Нет, не самого себя. В том, что он не виноват были уверены все, и он в том числе. Прощение Старейшин для него оказалось практически непосильной задачей. Как можно спокойно заглядывать в полные мудрости светлые глаза, если ты прекрасно знаешь, что мудрости в них еще меньше, чем добра? Полные скрытой алчности и завуализированной злобы глаза вызывали отвращение у всех, кто участвовал в процессе против Старейшин.
Надо ли говорить, что семья Холливел не смирилась с тем, что убийца разгуливал по всему свету, творя свои «светлые» деяния? Гидеона бросились искать сразу же, как привели мысли в порядок, запаслись успокоительным для особо впечатлительных. Хоть задача вершить правосудие никогда для Зачарованных не была наравне с миссией спасения невинных, они решили воспользоваться данной свободой по максимуму. Отыскать предателя оказалось делом нехитрым, хоть и довольно продолжительным. Больше всего сестер поразило то, сколько же у Гидеона было всевозможных учеников, друзей, последователей и просто Старейшин, разделявших его точку зрения и всячески ему помогая, начиная с распространения идей о более жестоких методах нравоучений и заканчивая скрытие улик, тел и подтверждений того, сколько на самом деле было убито, или как говорилось, казнено Хранителей и ведьм, неугодных или выступающих против властвования Старейшин. Цифра эта выходила настолько астрономической, что даже Зачарованные, столько всего повидавшие, пришли в ужас.
Дальше все происходившее напоминало сюрреалистическую картину! Понимая, что с такими обвинениями идти на Небеса для выяснения правды было опасно даже для них, сестры решили дать этому темному делу широкую огласку, среди магического населения, естественно. Чуть позже они оказались приятно удивлены тем, насколько много было тех, у кого при странных обстоятельствах пропали родственники, кого шантажировали, а кто был против самих Старейшин в целом. Группа магов и светлых существ выходила такая, что идти на Небеса всем всесте было уже не страшно.
И они пошли. И попали сразу на Совет. С корабля на бал, как говориться. Старейшины обвинения выслушали, и половина из них была такова! Предатели самой сущности света, идей и клятвы следовать букве законов Света преследовались с особым рвением и были жестоко наказаны теми, кто несмотря ни на какие уловки, остались со Светом в душе. Не все Старейшины были «гнилыми», как выразилась Фиби в то время. Были и те, кто не знал реальной картины происходящего в Чертогах, кем долго манипулировали.
Каково же было счастье Уайета, когда он, своими собственными руками, притащил Гидеона на Небеса, отыскав этого ублюдка где-то в горах Тибета! Для него оказали последние почести, достойные его самого. Все вошли в их положение и согласились, что бы семья Холливел как-нибудь сама разобралась с этим «носителем Света». Да-да, можете не сомневаться, даже следов не останется!
После окончания этой воистину глобальной миссии, в истории Магии уже получившую название, как «Дело против Старейшин», растянувшейся на почти два года, все вздохнули с облегчением. Можно было жить спокойно дальше, зная, что отныне за добром наблюдают те, на кого можно положиться…
Из воспоминаний Уайета вернул в реальный мир щелчок входной двери. Вернулись! Он поставил чайник, зная, что его сладкоежки обязательно припасли какой-нибудь торт, и вышел в гостиную.
Где его чуть не сбили с ног. Он улыбнулся, и наклонился, чтобы поднять того, кто чуть не лишил его твердой поверхности под ногами, но не тут-то было! Поймать нарушителя спокойствия получилось с третьего раза.
Уайет подбросил в воздух весело хохотавшего мальчугана, отметив, что свежий воздух определенно пошел и ему и его беременной мамочке только впрок.
- Как мы хорошо погуляли! Зря ты с нами не пошел! Крис не мог оторваться от уток в пруду! – тридцатилетняя Эмили Холливел подошла к мужу и чмокнула того в щеку. – Закончил работу?
- Да, только что, прям перед вашим приходом, - Уайет еще раз поцеловал жену, проведя рукой по выступающему животу жены. – Вы вовремя. Хорошо прогулялись, а, Кристофер?
- Я Крис, - насуплено побурчал четырехлетний малыш, сверкнув изумрудными глазами из-под светлой челки.
- Ладно-ладно, - засмеялся Уайет, - и в кого ты у нас такой упрямый, а?
- В дядю, - с гордостью ответил мальчик.
Его родители засмеялись, заходя на кухню, в которой уже вовсю кипел чайник.
«Как же мне хорошо с ними», подумалось Уайету.
Теперь ему есть ради кого жить.
THE END.
16 июля – 17 октября
2010 года
@темы: Drew Fuller, Мое творчество, FanFiction
-
-
18.10.2010 в 21:22-
-
19.10.2010 в 12:38